Мы решили, что он совсем еще малыш и мало что понимает в жизни...

Николай Асеев

Осенние стихи

Взгляните на белые лилии,

на стройность

их стеблей тугих,

на их молодые усилия

быть чище и выше других.

Следите за пламенным

маком,

стремящимся к синеве

восстания огненным

знаком

на ровно растущей траве.

А лица анютиных глазок,

которые расцвели,

как добрые гномы

из сказок,

возникшие из-под земли.

А крупные яркие астры

в осенней сухой тишине

так пестры

и разномастны,

что видимы и при луне...

Нет, лица цветов

не бездушны!

Приметьте, как, слабо

дыша,

в далекое небо послушно

от них отлетает душа.

1960

Ежика нашли мальчишки. Они обнаружили его у забора питерской контрольно-семенной опытной станции. Никто не мог сказать, как он попал сюда. Возможно, его взяли на воспитание из леса, а по весне решили “потерять”. Это самый легкий способ избавиться от надоевшего беспокойного и нечистоплотного жильца, который по ночам фырчит, топочет и сует нос, куда его не просят.

У знакомых на даче в поленнице жили ежи. Оказывается, для них весна еще не наступила — они спали. А этот успел уже хватить лиха. Городская голодная жизнь измучила его, и он решил махнуть на все. На нас он уже не обращал внимания, только попискивал и без стеснения прямо на людях лакал молоко.

Остановиться еж, видно, был не в силах, напивался до одури и тут же у блюдца валился отдыхать. Он даже не сворачивался по ежиному обыкновению, и мы решили, что он совсем еще малыш и мало что понимает в жизни. Но это, конечно, было не так.

В своей ошибке мы убедились довольно скоро. На тертой морковке (обычно растительную пищу ежи едят мало, это мы узнали из разных умных книжек) и молоке он отъелся, стал прятаться на день и недовольно пыхтел, если его заставали вдруг посреди комнаты или тревожили в облюбованном им месте за шкафом на теплой трубе отопления. Всеми способами он давал понять, что чувствует себя хозяином в комнате, и по ночам вразвалку обходил свои владения.

Самое большое удовольствие ему доставляла охота. Когда земля прогрелась, мы стали приносить ему дождевых червей, и охотился он всегда азартно. Бывало, нюх подводил его (мешали посторонние, нелесные запахи), и он наскакивал на извивающиеся по полу тени от болтающихся нитей вьетнамской бамбуковой занавески. Эта занавеска его то и дело путала; он никак не мог смириться с потерей и еще азартней кидался на ускользающие тени.

А потом знакомые сообщили, что их ежи выбрались из-под поленницы.

Однажды мы повезли своего квартиранта в лес.

Он ушел в свое настоящее жилье и даже ни разу не оглянулся на нас.